Рубрики
Без рубрики

А помнишь?


Кручу леопардовой туфлей на ноге. Бретелька от черной шелковой майки постоянно падает, оголяя загорелое плечо. Мне кажется, она специально заигрывает с Сашкой.
Из соседнего зала доносится Ocean Drive: народ скачет, поет. Выдыхаю- у нас островок спокойствия, музыка будто с радио Monte Carlo, пальмы, дрожащие под кондиционером, окна в пол и немного неона для атмосферы.

На улице осень, фонари подсвечивают дорогу с разноцветными узорами из листьев. Нежный розовый закат в конце урбанистического коридора из серых и бежевых прямоугольников зданий. Ему бы на море такому красивому!

– Выбрали? – в мои раздумья врывается голос официантки.
– Ммм…
– Да бери чего хочешь! Я плачу! Давай бутылку? Нам же столько всего обсудить нужно! 15 лет не виделись…
– Ой, нет, я не пью, танцы завтра, да и вообще, мне бокал Рислинга, пожалуйста…
– А мне вот это, бутылку! Оливки еще давайте! Спасибо… Слушай, у меня же был день рождения. А ты скромно так…

Каждый раз после дня рождения Сашка пишет мне много лет подряд. Вспоминает юность и школу. А вчера я случайно согласилась встретиться. Мне, честно говоря, немного не по себе. Он моя первая осмысленная любовь, если так можно говорить о начальной школе.

– Помнишь Сочи? Ну, я тогда жил в том доме, мы с тобой тогда встретились.
– Когда? Честно сказать, я в последнее время мало припоминаю, что было. Все куда-то растворилось, ведь мыслям о памперсах и вареной свекле тоже надо где-то жить, понимаешь. – пытаюсь пошутить я. Хотя на самом деле все помню.
– Ну, тогда, ты была беременна. Я не знал и в Сочи приехал, чтобы сказать, что люблю тебя, решился…
– Да, поздновато решился. – краснею, краснею, черт побери.
– А знаешь, самое смешное, что меня от тебя и такой таращило дико.
– Чего? – на такие разговоры после рабочего дня я не рассчитывала.
– Блин, Марианна, чего-чего.
– Ваше вино, – снова нарушает молчание официантка. Спасибо ей.
– Как жена и дети? – в который раз пытаюсь перевести стрелки.
– А ты любила меня? – Сашка смотрит на мое плечо. Ищу пиджак, чтобы спрятаться. К чему это все вообще.
– Да, было дело. Давно и неправда… Но ты выбрал другую, Олю, помнишь? Даже танцевал с ней в 5ом классе и портфель носил.
– Ревновала значит.
Угукаю, отпивая вино. Чувствую тепло, смотрю в окно. Сашка глаз с меня не сводит. Блин, зачем я вообще пришла в это кафе.
– А когда все прошло? – не отступает он.
– Да когда Мишку встретила. Втюрилась в него по первое число. — пытаюсь оборвать разговор. – Как вы на Кипре- то отдохнули?
– Я ненавидел Мишку, он был у тебя первым…
– С чего ты взял, мы вообще встречались пару месяцев.
– А кто был первым?
– Блин, я домой сейчас поеду. Чего за вопросы… – начинаю злиться.
– Ну, прости! Ладно? Хочешь прикол? Я в классе 7-8 думал, как круто наших детей будет возить в Сочи сначала к твоим родителям, а потом к моим на Украину. Прикинь, что в голове было.
– Странно, что ты это не показывал. – мой бокал быстро опустел, но Сашка его тут же наполнил. Делаю глоток и чувствую, как тепло разливается по всему телу, расслабляюсь наконец-то. Меняю шипастое настроение на весело-задорное.
– А еще знаешь что!? Помнишь, как ты с Колькой Флоксовым танцевала. Я хотел ему в глаз дать. Я уже тогда понимал, что вы с разных планет.
– Да, а ты выбрал Олю. Я плакала. Сейчас бы детей возили с тобой. – ну, все, начинается, Марианна! Что ты несёшь!
– Так ты и возишь, только не моих… – Сашка молчит и смотрит в окно. И я смотрю, разглядываю зонты прохожих: тигровый, красный, в цветочек или горох. Зонт выдает характер владельца. Даже если сам он прикрывается черными одеждами.
– Я помню,как увидел тебя 1 сентября с мамой. Мой папа сказал: посмотри, какая у нее мама красивая, запомни, она будет такая же. И все, ты была мое все, понимаешь? – продолжает Саша.
– А потом ты выбрал Олю. – щеки мои горят, то ли от вина, то ли даже не знаю..
– Да плевать на эту Олю! А ты помнишь как я должен был тебя на лыжах учить кататься?
– Нет, не плевать, знаешь, как мне плохо было? – настаиваю я и укоризненно смотрю на Сашку.
– Потому что мы договорились, я пришёл после школы домой взял лыжи и пошёл к твоему дому! А ты не вышла. – Сашка не обращает внимание на мои высказывания.
– Позвонил бы в звонок. – пытаюсь скрыть удивление, сколько деталей, связанных со мной он помнит.
– Я стоял как дебил и ждал несколько часов на улице зимой в холод. А потом помню как шёл через Светлановский и Просвещения с этими лыжами. И заболел после. Но тебе ничего не сказал.
– Прости меня. – знаю, что могла в детстве что-то обещать, для меня это было игрой, а люди верили. Да я и сама не верила людям. Это и сейчас так осталось.
– Такого мужика профукала! – смеется, но вижу, что Сашка немного расстроен.
– Это ты меня профукал. – я отбиваю мяч ответственности обратно и гогочу.
– Знаю, знаю. – Сашка грустно улыбается. – А смех у тебя такой же и остался. Я иногда смотрю видео со дня рождения, помнишь его?
– Угу. Я там задуваю свечи на твоем торте и очень стараюсь, что слюни летят во все стороны. Я даже желание тогда загадала. – снова смеюсь.
На тарелке остается одна оливка.
– Давай пополам, – предлагает он. – Кусай.
Я откусываю половину и отдаю Саше. Он берет мои пальцы и губами стягивает оливку. А я уже смелая, не отдергиваю руку.
– От тебя обалденно пахнет, как тогда, когда мы гуляли. Когда я тебя поцеловал, на пару секунд. – Улыбается Сашка.
– Спасибо! Но у меня уже другие духи. – смеюсь.
– Это не духи… Это другое… Слушай, а пойдем гулять, как тогда?
Я пожимаю плечами. Бутылка пустая, пить ещё сегодня точно не стоит. Сашка кладет деньги и берет мое бежевое пальто. Я поворачиваюсь спиной, он накидывает его на мои плечи, резко поворачивает к себе и целует в губы.
– Я не удержался, прости. Мечтал об этом 15 лет..

Рубрики
Рассказы

На берегу

Пришла на море, а вход на пляж перекрыли лежаками и написано- купаться запрещено. Аккуратно просочилась в щëлку: ну, я же не купаться, а просто посидеть!

Шторм. Море бурого цвета с плотными массивными волнами. Оно напрягается изо всех сил, медленно поднимает тяжеловесные воды, кряхтит и завывает. А на пике высоты, словно устав, расслабляется и отпускает груз. Вода с шумом и плеском падает и бежит по гальке вперед. Пенится, пузырится и шипит. А потом тихо и неуверенно уползает назад, навстречу новой волне. И все начинается сначала.Белая пена парит у самого берега, растекаясь загадочными узорами.

Рядом со мной пристроились голуби. Греют на солнце серые спины. Сначала они ходили и всматривались в мое лицо. Но быстро поняв, что их не угостят, прикрыли оранжевые глаза и задремали.

Море пахнет рыбой, или этот рыба пахнет морем? Я не знаю. Вечная загадка. Вокруг никого, пляж принадлежит мне. Не помню, как давно такое было: только я и пляж. У нас свидание получается!? Ветер пытается украсть панаму, перебрасывает волосы с одной стороны на другую. Я плююсь, но не ругаюсь: октябрь, а я на море! Подарок судьбы! Борюсь между желанием загореть и не замерзнуть.

Захожу в открытое кафе в поисках супа.
– Откуда мы такие красивые? – раздается совсем рядом. Поворачиваю голову и вижу кудрявого мужчину с открытым добрым взглядом.
– Такую родили! – отвечаю и снимаю очки. Хочется вживую разглядеть его красивые бирюзовые глаза.

Подхожу к стойке и читаю меню, написанное на меловой доске. Пытаюсь найти суп. Помню, что летом был «суп дня». Очевидно, в октябре супы уже никто не ест. Детей же на пляже почти нет.
Чувствую прикосновение к шее и мурашки бегущие вниз по спине. Вздрагиваю.
– У тебя этикетка торчит. – мужчина подошел к другу, стоящему впереди меня в очереди с девушкой.
Разворачиваюсь и ухожу.
– Ты куда? – слышу за спиной.
– Ухожу.

Иду дальше, движения почему-то скованные, понимаю, что смотрюсь неестественно, не знаю, почему, но у меня всегда так, когда мужчины обращают на меня внимание. Я будто превращаюсь в статую.
Вышла из кафе, выдыхаю и слышу:
– Не уходи, пожалуйста. Останься. – мужчина выбежал из кафе и снова разглядывает меня голубыми глазами. Хотела ввинтить комплимент по поводу того, что его глаза, как море и бла-бла-бла, но решила, что не буду выпендриваться.
– Я иду домой.
– Зачем?
– Я хочу суп!
– Останься здесь, я тебя очень прошу… Думаешь?
– Да. Думаю, остаться мне или уйти.
– Давай подкинем монету: орел – остаешься, решка – уходишь?
Смеюсь в ответ.
Выпала решка.
– Не уходи…
Я пожала плечами и ушла.

Пошла в другое кафе, супа уже не хотелось. Я взяла кофе и открыла книгу. Потом я опять спустилась к пляжу, развалилась на бетонных ступеньках и читала, читала и уснула. Проснулась от того, что кто-то положил мне в ладонь монету.
– Теперь ты точно должна остаться. Тут орел.

Рубрики
Рассказы

Письмо

Снег прилёг отдохнуть на ветвях деревьев, развалился на крыше и крыльце крошечного дома. Он стоит в самом лесу, в густой непроходимой чаще. Деревья справа и слева обнялись и накрыли его тенистым коридором, как корзинкой.

В доме есть старая чугунная печь с резной створкой. В ней живёт огонь. Огонь – самый близкий друг Элли. Она кормит его ветками, ненужной бумагой и сухими полешками. Тогда в доме становится тепло и уютно. Огонь очень любит пощёлкивать поленьями студёными ночами, когда звёзды высовывают блестящие носы из-под облачного пухового платка, вдыхают морозный воздух и кутаются обратно. Звёздам так хочется в гости к Элли, в её тёплый уютный дом. И вьюге хочется в гости. Она обнимает дом, пытается просунуть ледяные пальцы в щели между досками, заглядывает в печную трубу. Когда Элли возвращается из леса, вьюге всегда удаётся заглянуть в дом. Она залетает в снежных одеждах, но тает на пороге от тёплого дыхания огня, превращаясь в хрустальные бусины на деревянном полу.

Однажды в конце декабря Элли сидела у печки, закутавшись в тёплые плед, пила горячий чай с мятой и ждала чудес. В дверь постучали. Девочка посмотрела в окно и увидела белоснежного оленя с ветвистыми золотыми рогами. На них висели разноцветные шары, шишки и серебряные звёзды. Элли открыла дверь. Её обдало тёплым дыханием. Олень стоял очень близко и смотрел ей прямо в глаза. В зубах он держал письмо. Элли погладила мягкую шерсть и взяла конверт. Олень поклонился, развернулся и, не оставив следов, исчез в белоснежной пелене. Элли уже не знала, правда ли видела его, или всё это только показалось. Она зашла в дом, открыла конверт и развернула бумагу: «Не нужно ждать чудес, нужно создавать их самой. Дед Мороз».